+ Увеличить шрифт    - Уменьшить шрифт

Основные законы Российского государства как закрепление конца парламентских надежд

3 января 2008 14:58 | Пресс-служба Псковского ОК КПРФ

     Накал забастовочной борьбы осенью 1905 г., приведший к Всероссийской политической стачке, названный Лениным «вспышкой восстания, первой молнией грозы, осветившей новое поле сражения», наконец-то и для самодержавия был воспринят в качестве реальных признаков наступающих революционных событий. Наступление указанных событий в России явилось неожиданностью только для власти, в то время, как представители общественности и науки давно предупреждали самодержавную власть о том, что русская политическая, интеллектуальная и экономическая жизнь развивается в направлении назревавшей революции. Могло ли, по мнению исследователей, что-либо предотвратить приход революции в сложившейся ситуации? Как утверждал, например, историк и социолог Н.Кареев, это могло быть только «чудо», под которым он мог представить, например, отказ царя от самодержавия, а высших сословий от привилегий.      «Чудо», по Карееву, не произошло и революция, как он и предсказывал, стала реальным явлением. Что же предпринимает царь в этой обстановке? Позднее он писал, что принял «страшное решение». В свете вышесказанного можно подумать, что речь идет о запоздалом решении об отказе от самодержавия. Отнюдь! По воспоминаниям главы правительства того периода С.Ю. Витте, последний предложил царю два варианта действий:
     1.Подавить забастовщиков любой ценой;
     2.Перейти на почву уступок общественному мнению.
     Царь вначале выбрал первый вариант. На роль диктатора он предложил своего дядю – великого князя Николая Николаевича, о котором сам же Витте говорил, что он был «тронут» в умственном смысле. Но даже этот «тронутый» больной человек категорически отказался от роли палача революции. Николаю Второму пришлось согласиться со вторым вариантом. В исполнение данного варианта Витте предложил создание Государственной Думы, но уже не законосовещательной, как в августе по «булыгинскому» варианту, а законодательно. Царь согласился, но с уточнением, что правительство не должно зависеть от Думы. Так появился Манифест от 17 октября.
     Подписывая Манифест, Николай Второй конечно сознавал, что данный документ предполагает по сути установление конституционного строя. Но ни он сам, ни его окружение не были готовы признать, что это должно повлечь ограничение самодержавия. С одной стороны, в Манифесте объявлялось, что ни один закон не будет принят без одобрения избранного народом законодательного органа, с другой стороны, в изданных в апреле 1906 г. «Основных законах Российского государства», предполагающих по идее конституционный акт, ни слова не говорилось о конституционном значении этого акта.
     Да и по содержанию представленные законы не несли в себе конституционной основы. Все было сделано для того, чтобы Дума реально все-таки была органом консультативным, а не законодательным. Это не скрывал и сам царь: «Я создал Думу не для того, чтобы она мной управляла, а чтобы она мне советовала».
     В.И. Ленин так оценил произошедшее: «Уступка царя есть действительно величайшая победа революции, но эта победа далеко еще не решает судьбы всего дела свободы…и революционному народу остается решить много серьезных боевых задач, чтобы довести революцию до действительной и полной победы».
     Скромно оценивали уступку царя и либералы, считая Основные законы 1906 г. «маскарадом».
     Специалистами, призванными правительством для составления Основных законов, в период с декабря 1905 г. до окончания работы в апреле 1906 г. было выработано несколько черновых вариантов, которые обсуждались и пересматривались на заседаниях кабинета правительства, иногда под председательством царя. В конечном счете был принят самый консервативный вариант – и в смысле избирательного законодательства, и в смысле доли власти, оставленной в руках монархии.
     Избирательный закон предусматривал введение системы непрямых выборов по сословиям с тем, чтобы уменьшить долю тех избирателей, которые предположительно отдали бы голоса за более радикально настроенных избранников. Устанавливалось четыре курии: дворянская, городская, крестьянская и рабочая, причем последней предоставлялось право голоса, которого ранее лишал проект Булыгина от 6 августа. 25 млн человек получили право голоса вместо четырех. Это был большой шаг вперед. Но выборное право предусматривало, что один голос дворянства приравнивался к трем голосам городских мещан, 15 крестьян и 45 рабочих.7
     Повсюду, кроме больших городов, избиратели отдавали голоса за выборщиков, которые, в свою очередь, избирали либо других выборщиков, либо сразу депутатов Думы. Такое положение о выборах не отвечало демократическим принципам, за которые боролись социалистические и либеральные партии, призывавшие к так называемым «четыреххвостным» выборам – всеобщему, прямому, равному и тайному голосованию. Правительство надеялось, что получит послушную Думу.
     Правительство работало над законами, которые по Манифесту, должны были обеспечить гражданские права. 24 ноября 1905 г. была упразднена цензура для периодической печати. Но, после московского восстания, была закрыта газета большевиков «Новая жизнь». Ее редактор – М.Ф. Андреева (жена А.М. Горького) – вынуждена была уехать за границу. Власть сама не оставляла на практике легальных путей борьбы с нею.

     Законы от 4 марта 1906 г. предусматривали свободу собраний и союзов. Давалась возможность образовывать профсоюзы и политические партии. Однако на практике власти часто под тем или иным предлогом разрешение не давали.
     Царская бюрократия находила способ обходить новые законы, воспользовавшись положениями закона от 14 августа 1881 года, который давал право губернаторам брать губернии под «охрану» и который значился в Своде законов вплоть до 1917 года. На основании этого закона на огромных пространствах России было приостановлено действие гражданских прав, в том числе свободы собраний и союзов.8 Так, в 1906 г. из 87 губерний на положении «усиленной охраны» находилось 82 губернии. Столыпиным были учреждены военно-полевые суды для гражданских лиц.
     Приговор выносился в 48 часов и приводился в исполнение в 24 часа. За время существования этих судов в течение года было вынесено 1000 смертных приговоров.
     Опубликованные 26 апреля 1906 г. Основные законы делали главное ударение на правах и прерогативах царя. Монарха по-прежнему именовали «самодержцем», следуя старинной формуле, установленной еще при Петре I: «Статья 4. Императору всероссийскому принадлежит верховная самодержавная власть. Повиноваться власти его, не только за страх, но и за совесть, сам Бог повелевает».
     России был дарован двухпалатный парламент. Кроме нижней палаты – Государственной Думы, предусматривалась верхняя – Государственный Совет. Это был тот же самый орган, что уже действовал с 1802 года. Он состоял из назначаемых должностных лиц и представителей общественных институтов (церкви, земств, дворянских собраний и университетов). Верхняя палата по отношению к Думе, должна была служить тормозом. Поскольку в октябрьском Манифесте не было речи о Государственном Совете, то его существование воспринималось общественностью как нарушение обещаний.
     Еще более вредоносным было применение правительством ст. 85 Основных законов, позволявшей распускать Думу в случае недовольства царем ее поведением и периоды «междумья» принимать чрезвычайные постановления, имеющие силу законов. Таким правом активно пользовался Столыпин для проведения непопулярных в обществе и среди депутатов Думы аграрных реформ. Как известно, первая Дума просуществовала только 72 дня, вторая – 103 дня. Лишь после внесения в июне 1907 г. незаконных изменений в закон о выборах, позволивших созвать более податливый состав, нижняя палата смогла прослужить полный пятилетий срок.
     Основные законы характеризовались лидером либералов П. Милюковым «лжеконституционализмом», а немецким социологом М. Вебером «псевдоконституциона-лизмом».
     Да и сами представители царской семьи в своем кругу не переоценивали установленный режим.
     Так, императрица, уговаривая своего супруга не поддаваться на уговоры депутатов, мотивировала это тем, что «Россия, слава Богу, не конституционная страна, хотя эти твари (депутаты – авт.) пытаются играть и вмешиваться в дела, которых не смеют касаться».
     Такое поведение царского двора американский историк А. Ашер пояснял стремлением власти управлять страной так, как это делалось веками: деспотично и без учета интересов огромного большинства народа.12
Таким образом, сама самодержавная власть не оставила другого пути к конституционному устройству России, кроме революционного.
     Это важный урок, который актуален и для власти в нынешней России, где Конституция устанавливает безграничную власть президента, а через него – всевластие олигархического клана; где принимаемые законы служат не интересам большинства народа, да и многие из них просто не выполняются самой же властью, становясь еще более несправедливыми; где парламент – Государственная Дума – практически также бесправен как и 100 лет назад; где оппозиция лишена всяких возможностей к легальным формам борьбы за власть.   Савельев Г.Г. 

Просмотров: 2812
Рейтинг:
  • 0
 
Наверх